Затопление шахты № 17 рудника «Нижняя Крынка»
Затопление шахты № 17 рудника «Нижняя Крынка» Фенинского каменноугольного товарищества (современный г. Макеевка, Донецкая область) произошло 20 июня (по ст. ст.) 1914 года. В результате аварии погибли заведующий шахтой и 8 рабочих. Еще семеро рабочих были найдены живыми через неделю спасательных работ.
Шахта № 17 разрабатывала небольшое по простиранию поле Макеевского пласта, ограниченное с запада работами шахты № 19. Коренной штрек пройден на глубине около 120 сажень[1] по наклону при падении пласта в 35—40°. Ствол шахты наклонный, небольшой постоянный приток воды откачивался паровым насосом.
Причиной несчастья послужило неудачно выполненное желание администрации рудника пропустить скопившуюся в выработках шахты № 7 воду, для чего проводилась сбойка. Мощность целика, отделявшего выработки шахты № 17 от выработок шахты № 7 — около 10 сажень. Единственной мерой предосторожности являлась передовая скважина глубиной около 1 сажени. Длина сбойки к 20 июня равнялась 13 саженям. Забойщик, буривший шпур почувствовал сильный толчок, вслед за которым хлынула струя воды, обладавшая такой силой, что забойщик и работавший ниже саночник были выброшены на штрек и едва не были смыты в ближайший ходок уклона.
Устремившись в западные ходки, вода стала заливать нижнюю продольную, а затем по уклону и восточному ходку подниматься вверх, заполняя выработки и настигая спасавшихся рабочих. Некоторые из них спаслись, выскочив на поверхность по стволу шахты № 17. Другие вышли через вентиляционный шурф № 2. После того, как выработки нового уклона были заполнены, вода устремилась на восток к забою коренного штрека. Затопив все выработки нижнего горизонта, вода остановилась на уровне 8 саженей поверх коренного штрека возле уклона.
Путем опроса выяснилось, что в шахте осталось 16 человек, из них 8 рабочих и штейгер Шкодо в работах нового уклона, а 7 человек в уступах восточного крыла, откуда второго выхода не было. Было предположено, что эти 7 человек не затоплены и что при доступе воздуха они могут прожить некоторое время.
Спасательный работы начались с установки парового насоса, который на следующий день утром был запущен. Плохое состояние насоса, малая его мощность и спешная установка вызывали частые неполадки и остановки в работе. 21 июня приехали директор Ясиновского рудника горный инженер Минорский[2] и представители Русского Горного и Металлургического Униона, предложившие свои электрические насосы и электроэнергию с Ясиновскаго рудника. Немедленно были посланы подводы в Енакиево за электрическими столбами и в Макеевку за насосами, кабелями и прочим.
Утром 22 июня на шахту прибыли начальник Юго-Восточного Горного Управления Семянников[3], Окружный Инженер Таганрогско-Хрустальского Горного Округа Добровольский[4] и Окружный инженер Макеевского Горного Округа Сикорский[5]. Семянников одобрил меры по откачке воды и предложил одновременно разобрать завал из шахты № 19 в уступы шахты № 17, где предположительно находились люди. Эти работы начались утром 22 июня.
Тем временем была привезена часть столбов и началась их установка. Столбы ставились одновременно с двух сторон: от шахты № 4 Ясиновского рудника и от затопленной шахты № 17. Электрические насосы шахты «София» в Макеевке были разобраны, выданы на поверхность и в тот же день 22 июня привезены в Нижнюю Крынку. Слесаря Русского Горного Униона занялись навеской проводов и установкой насосов.
Большую помощь оказали прибывшие с соседних рудников горные инженеры, среди которых были директор Горного Униона Перро, управляющий Ясиновским рудником Рисепецкий, управляющий рудниками Горного Униона Мешков[6], главный инженер северного района того же общества Валиковский[7], заведующий Макеевской спасательной станцией Левицкий и его помощник Черницын. Все рудники Макеевскаго района старались оказать всяческое содействие. Так, например, на руднике Франко-Русского О-ва была взята проволока для проводов, на руднике Екатериновского Горнопромышленного О-ва 100 саженей труб и т. д.
К 24 июня был пущен один электрический насос, а еще через день работали оба, выкачивая около 50 кубометров воды в час. Параллельно с этим велись работы из шахты № 19. Для выдачи породы, получаемой от разборки завала, были рассажены рабочие на расстоянии одной сажени друг от друга, передававшие мешки с породой. Работа в нарушенных породах была очень опасна, приходилось идти с забивной крепью, что несколько тормозило работу. Скорость продвижения составляла приблизительно 8 саженей в сутки. Работая таким образом, удалось пройти по завалу около 45 саженей и утром 27 июня пробиться в уступы восточного крыла.
Увидев свет ламп, спасенные рабочие были настолько воодушевлены, что без посторонней помощи пролезли по гезенкам и дошли до рудничного двора шахты № 19, а затем выехали на поверхность. Их доставили в больницу Ясиновского рудника, где они провели 4 дня. О своем «сидении в шахте» они рассказали, что когда вода дошла до нижнего штрека, вагонщики увидели, что пройти к стволу невозможно и по гезенкам полезли в уступы, где находились забойщики и отгребщики. Вслед за ними стала подниматься вода, заполнившая устья всех гезенков. Застигнутые водой люди лезли вверх по уступам, зная, что верхнего выхода нет, и видели постоянное повышение уровня воды.
В газете «Южный край» от 9 июля 1914 года описан момент спасения:
«Когда же к ним пробились, то оттуда вдруг раздалось пение хором. Этот момент был ужасный — мы решили, что они сошли с ума.
В следующий момент в пробойном отверстии показались голова и плечи забойщика Максимова, но отверстие было еще настолько мало, что пролезть в него было невозможно, почему и предложили Максимову спуститься назад, пока будет расширено отверстие, но он ответил:
— Тащите хоть половину меня, а назад я уже не полезу.
С большим трудом удалось его вытащить. Вслед затем раздался голос:
— Дяденька, тащите меня, — я маленький.
Действительно, „маленького“ вытащили без труда. Затем, расширив отверстие, извлекли и остальных пять человек, причем самый последней из них, Истратов М., раньше просунул 2 лампы, кирку и мешок с запасными зубьями. На вопрос, для чего ему это, он ответили:
„Нельзя, они вместе со мной сидели — нужно их вытащить“.
Все спасенные сами дошли до шахты № 19 и на клети были выданы из шахты и переведены в приемный покой, где врачами были приготовлены для коньяк и теплое молоко.
Интересная подробность: как только они утолили свой голод, один из них обратили с вопросом:
— А сколько времени мы были в лаве?
— Двое суток.
— А какой сегодня день?
— Пятница.
— Что же вы брешете! Значить, мы были неделю. Что же нам засчитают: упряжку или прогул?
Им объявили, что засчитают двойные упряжки и выдадут награду.
После этого они отправились в больницу, где с трудом удалось удержать их 4 дня. В настоящее время они находятся на руднике, причем двое молодых заявили желание ехать домой, а остальные приступают к работе.»
Наконец вода перестала прибывать и остановилась на одном уровне. Убедившись в невозможности выбраться, они пособирали весь лес, который был в лаве, подкрепили уступы, пробили «костры», устроили себе полок из обаполов и стали ожидать понижения уровня воды. С целью возможно дольше иметь освещение, они открыли свои лампы и потушили их, зажигая одну за другой поочередно, по мере выгорания. Откачка воды была как нельзя кстати. Если бы работа по разборке завала не принесла результата, то рабочие просидели бы в лаве еще 2 дня и вечером 29 июня могли бы быть выведены через сбойку, куда к этому времени можно было уже пробраться.
Так как все время не исключалась возможность присутствия живых людей в отработанных лавах над коренным штреком, то 1 июля быль послан небольшой отряд спасательной команды, который по шею в воде прошел до места и осмотрел все вышележащие гезенки. 2-го июля тот же отряд вынужден был убирать вздувшиеся и разлагающееся трупы лошадей, начинавшие испускать зловоние. Сообщение с поверхностью все это время происходило по сбойкам и только 5 июля днем можно было спуститься в шахту по главному уклону и осмотреть выработки западного крыла.
Вечером того же числа комиссией, состоящей из лиц горной инспекции, полиции и представителей администраций рудника был произведен осмотр сбойки с шахтой № 7 и было обнаружено, что мощность целика угля, прорванного водой, равнялась около 2 аршин (примерно 1,4 м). Таким образом стало очевидным, что катастрофы можно было избежать, если бы работы по проведению злополучной сбойки велись осторожнее, если бы впереди забоя бурился разведочный шпур глубиною не менее 2 саженей и если бы в выработки нижнего уклона не были посланы люди. Виновным в данном случае являлся погибший заведующий шахтой штейгер А. А. Шкодо. Он должен был внимательнее относиться к делу и имел возможность не допустить катастрофы, тем более, что 18-ти летняя практика и огромные знания в горном деле создали ему репутацию одного из лучших штейгеров Макеевского горного района.
Дело слушалось в окружном суде. Подсудимый, горный инженер Завадский, присужден к двухнедельному аресту при тюрьме. Кроме того, на него наложена церковная эпитимья[8].
Имена погибших рабочих указаны в метрической книге Митрофановской церкви пос. Нижне-Ханжонковский. В книге отсутствует имя дворянина Минской губернии Адольфа Антона Шкодо[9]. Вероятно, ввиду католического вероисповедания, он был похоронен другой церковью.
| Список погибших | ||
|---|---|---|
| Потапченко Иван Алексеевич | ОВД Таганрогского округа Нижне-Крынкской вол. и поселка крестьянин | 21 год |
| Дамаскин Николай Кириллович | Бахмутского у. Скотоватоской вол. села Землянок крестьянин | 18 лет |
| Старостенков Никифор Филиппович | Могилевской губ. Климовичского у. Березковской вол. деревни Клина крестьянин | 21 год |
| Михайленков Никита Семенович | Могилевской губ. Климовичского у. Березковской вол. села Березок крестьянин | 29 лет |
| Дробыш (Дробинов) Федор Максимович | Могилевской губ. Климовичского у. Роднянской вол. деревни Фроловки крестьянин | 29 лет |
| Дробыш (Дробинов) Калистрат Кириллович | Могилевской губ. Климовичского у. Роднянской вол. деревни Фроловки | 16 лет |
| Холопьев (Холомеев) Василий Степанович | Орловской губ. Карачевского у. Бушевской вол. крестьянин | 30 лет |
| Истратов (Евстратов) Иван Георгиевич | Орловской губ. Болховского у. Паюсовской вол. деревни Погореловой крестьянин | 24 года |
Примечания[править]
- ↑ 1 сажень = 2,13 м
- ↑ МИНОРСКИЙ ИВАН АЛЕКСАНДРОВИЧ - окончил Горный институт в 1904, в 1910 состоял по Главному горному управлению с откомандированием в распоряжение АО Русской горнозаводской промышленности. Весной 1916 г. командирован в Харбин для организации агентства по найму китайцев. Ушел в отставку в июне 1916
- ↑ СЕМЯННИКОВ ЛЕОНИД ПАВЛОВИЧ (1866–1920) - окончил Петербургский Горный институт в 1889, в распоряжении управл. Алагирским серебро-свинцовым з-дом, пом. управл. Алагирским з-дом, маркшейдер Кавказского горного управления, в 1900 – на Алагирском з-де, в 1910 – окружной инженер Горловского г.о., с 1915 – действительный статский советник, нач. Юго-Восточного горного управления. В Донской армии; мар. 1919 представитель горного департамента ВВД.
- ↑ ДОБРОВОЛЬСКИЙ ГЕОРГИЙ ИСИДОРОВИЧ - окончил Горный институт в 1900, окружной инженер Таганрогско-Хрустальского г.о. После революции - в Донской армии. Ум. от тифа 11 ноября 1919 в Новочеркасске.
- ↑ СИКОРСКИЙ АЛЕКСАНДР АЛЕКСАНДРОВИЧ - окончил Горный институт в 1889 году, в распоряжении окружного инженера Юго-западного г.о., состоял по Главному горному управлению с откомандированием в Одесскую гор. Управу, в 1903 – пом. окружного инженера Харьково-Полтавского г.о., в 1913 – окружной инженер Макеевского г.о., преподаватель школы горных десятников им. Вагнера.
- ↑ МЕШКОВ ЛЕОНИД НИКОЛАЕВИЧ (1876–?) ГИ-1900 * казак Алдр.станицы, сын поручика; отлично окончил Горный институт в 1900, в сл. по Главному горному управлению с откомандированием на Рыковские каменноугольные копи (1904), по ГГУ на 1 год (1905), после перерыва в сл. откомандирован на Марковские каменноугольные рудники Российского об-ва водных, шоссейных и второстепенных рельсовых дорог (1908), в 1928 репрессирован, перед арестом – зам. технического директора Донугля, осужден по «шахтинскому делу» на 6 лет лишения свободы со строгой изоляцией, поражением в правах на 3 года и конфискацией 1/3 личного имущества.
- ↑ ВАЛИКОВСКИЙ Андрей Константинович (1882-?) - горный инженер, директор Донугля. Арестован по «шахтинскому делу». Обвинен в принадлежности к контрреволюционной вредительской организации, но без проявления большой активности (приостановка работ шахты, замедление темпов добычи угля, получение денег и распределение их среди соучастников). Виновным себя не признал. СП ВС СССР был приговорен 5 июля 1928 по ст. 58, п. 7, 11 к 5 годам лишения свободы со строгой изоляцией и с конфискацией 1/3 имущества.
- ↑ "Русское Слово" №39, за 18 февр. 1915 года
- ↑ http://donjetsk.com/vid_sverhu/2748-terrikon-nomer-47-shahta-mariya.html
Источник[править]
- Затопление шахты № 17 рудника «Нижняя Крынка» Фенинского каменноугольного Товарищества. «Горные и золотопромышленные известия» 1 ноября 1914 года
