Исследование причин несчастного случая взрыва гремучего газа, имевшего место 18 июня 1908 года на Рыковских копях
Фрагмент статьи «Исследование причин несчастного случая взрыва гремучего газа, имевшего место 18 июня 1908 года на Рыковских копях Екатериновского горнопромышленного общества, в Таганрогском округе Области Войска Донского, и меры к возможному предупреждению таковых случаев на будущее время», опубликованной в третьем томе «Горного журнала» за сентябрь 1908 года.
Взрыв, произошедший около 8 часов вечера 18 июня 1908 года вскоре после окончания спуска ночной смены рабочих распространился по всему восточному откаточному штреку, от устья шахты до забоя, захватив два наклонных штрека (уклона) проводившегося из этого штрека вниз по падению пласта для подготовки нового этажа. В этом районе замечаются местами довольно сильные обрушения, найдены обожженные люди и произошло два пожара: один около динамитного погреба, второй в забое откаточного штрека.
В верхних работах восточного крыла шахты так же встречаются обрушения, в особенности в местах пересечения штреков (например бремсберговые площадки промежуточных откаточных штреков), произошедшие уже, очевидно, не от взрывной волны, а от сотрясения пород. Все рабочие, находившиеся в верхних подэтажах погибли исключительно от удушения газами. На западном же крыле взрыв вовсе не отразился, если не считать только более или менее сильного толчка воздуха, которым были потушены во многих местах лампы у рабочих и некоторые из последний даже опрокинуты на почву или отброшены на запад.
По словам очевидцев, находившихся на поверхности, на приемной площадке шахты, около 8 часов вечера, вскоре после спуска ночной смены вдруг из ствола шахты был выброшен огромный клуб густого черного дыма, поднявшегося высоко над копром и наполнивший собой все надшахтное здание. Явление это сопровождалось отдаленным гулом.
Сообразив, что произошел взрыв, десятник в то же время дал знать по телефону о несчастье рудничной администрации, которая немедленно поспешила к шахте вместе с окружным инженером и его помощником, находившимися на руднике. Вскоре из шахты был подан сигнал о подъеме, и в клети выехало несколько рабочих. Они сообщили, что в шахте произошел взрыв с большим количеством погибших.
На первой же клети инженер Левицкий, заведующий шахтой, старший штейгер Иванов и артельщик Кравцов опустились в шахту. Перед их глазами предстала следующая картина: рудный двор и обходной квершлаг были наполнены рабочими, частично пострадавшими (обожженными и ушибленными), а частично невредимыми, но испуганными. С каждой минутой прибывали новые партии рабочих с запада, все стремились поскорее добраться до клети и выехать на поверхность. Здесь же лежало много трупов людей, лошадей и несколько тяжело раненных, но подающих признаки жизни рабочих. Как оказалось, трое стволовых, как с южной, так и с северной стороны были силой взрыва брошены в зумпф шахты и там погибли. Один, упавший на полок шахты остался жив, а один, сидевший за выступом стены в южном рудничном дворе, остался невредим. Этим объясняется, почему долгое время из шахты не подавались сигналы о подъеме. Однако, скоро оставшийся в живых стволовой Ф. Ковалев, сохранивший рассудок, починил сломавшийся сигнал, и не думая о собственном спасении, остался в шахте, усаживая своих товарищей в клеть и подавая сигналы о их подъеме на поверхность.
С помощью рабочих спасательной артели Рыковского рудника под руководством штейгера Бокитько и других рабочих, последовавших для спасения пострадавших, инженер Левицкий и штейгер Иванов выдали на поверхность живых и мертвых, а сами, выйдя из обхода на основной восточный штрек, повернули на запад к 1-му уклону, полагая, что взрыв произошел именно здесь. Действительно, на штреке воздушного ходка находилось большое обрушение, а все работы в уклоне были заполнены настолько удушливыми газами, что проникнуть туда без дыхательных аппаратов было невозможно. Убедившись, что на запад взрыв не распространяется, Иванов и Левицкий отправились на восток. Штрек стоял хорошо, обрушений не наблюдалось и воздух тянуло по 1-му восточному бремсбергу вверх, поэтому они первоначально думали, что район распространения взрыва ограничился 1-м уклоном, а потому Левицкий распорядился направить продукты взрыва из уклона прямо по ходку вверх, а не выпускать их на восток, что и было сделано. Однако, картина, представившаяся их глазам по другую сторону бремсберга, ясно указывала, что где-то на востоке тоже был взрыв. Правда, обрушений, как сказано выше, не было, но положение трупов людей и лошадей, положение перевернутых и сброшенных с пути вагончиков и других предметов ясно указывало, что они были сбиты волной, идущей с востока. Действительно, трупы, лежащие как лицом вниз, так и на боку, были обращены без исключения головой в сторону ствола шахты, то есть как шедшие на восток, так и возвращавшиеся с востока были опрокинуты волной, пришедшей с востока. Железные вагончики, поваленные на бок и сброшенные с пути, так же носили следы того, что волна шла с востока, ибо многие из них, очевидно опрокинувшиеся раньше были помяты налетевшими на них сзади другими вагончиками, причем их сильно прогнувшиеся от удара стенки указывали, что волна шла именно с востока. Одна лошадь, стоявшая во время взрыва, по-видимому поперек штрека, была свалена с ног, причем её голова попала между двух стоек соседних дверных окладов и заклинилось между ними, тело же её силой взрыва было отброшено к западу. Удостоверившись, таким образом, что взрыв был на востоке, Иванов и Левицкий вернулись обратно, так как им сообщили, что около динамитного погреба начался пожар. К этому времени (примерно через 1,5 часа после взрыва) прибыла и опустилась в шахту спасательная артель из Макеевки со спасательной станции, устроенной советом съезда горнопромышленников Юга России. Эта артель из 12 человек во главе с штейгером Ф. В. Радуловым выехала со станции на трёх парах лошадей, запряженных в фургон для аппаратов и в две линейки для команды, и приехав на Макарьевский рудник, стоящий в 10 верстах, опустилась в шахту в 10 часов вечера.
Заведующий Макеевской спасательной станцией прибыл к месту аварии минут на 20 позднее и сразу же спустился в шахту. В этот день на станции находилось 5 человек с Пастуховского рудника и пять человек с шахты Амур Русско-Донецкого общества. Так как первые заканчивали обучение, а вторые лишь начинали, то можно было воспользоваться рабочими Пастуховского рудника, которые и вошли в состав 12 отправившихся к месту взрыва. Были взяты 8 аппаратов Дрегера со шлемами и мундштуками, два аппарата для приведения в чувства, 10 аккумуляторных ламп Гюльхера, бутыли с кислородом, запас патронов едкого калия. Позднее был доставлен кислородный насос Дрегера с тремя цилиндрами кислорода по 5000 литров каждый, складная вентиляционная труба с вентилятором и шланговый аппарат Вестфалия для двух человек. Опустившись в шахту и разделившись на две группы, спасательная артель подробно обследовала нижние работы. Первая группа направилась на 1-й восточный бремсберг. Некоторые из пострадавших, выданных отсюда до 12 часов ночи, были приведены в чувство. Вторая группа обследовала работы 1-го уклона (Лазебного), откуда извлекла одного пострадавшего, оставшегося в живых, и одного из спасателей, едва не задохнувшегося без респиратора. К этому же времени начали прибывать к шахте инженеры и рабочие с соседних рудников, которые и приняли деятельное самоотверженное участие в спасении раненых и в выдаче трупов.
Для оживления пострадавших от взрыва газа часть врачей спустилась в шахту и у устья шахты перед подъемом на поверхность оказывала потерпевшим первую помощь, а затем рабочим, выданным на поверхность с признаками жизни, делалось под наблюдением врачей искусственное дыхание и давались возбуждающие средства, после чего пострадавшие отвозились в больницу Рыковского рудника, куда непосредственно направляли врачи и всех обожженных, выданных из шахты живыми. Воздух к тому времени в шахте более или менее очистился, первые минуты смятения прошли, а присутствие членов спасательных артелей в своих дыхательных аппаратах настолько подняло дух рабочих, что число спускающихся для оказания помощи пострадавшим в шахте значительно увеличилось. Под предводительством членов спасательной артели рабочие, не имевшие дыхательных аппаратов смело шли на работу, ибо были уверены, что если бы кому-нибудь из них стало плохо, то их не бросили бы в шахте на произвол судьбы, а вынесли бы на поверхность их товарищи, снабженные аппаратами. В те места, где вследствие нарушенной взрывом вентиляции держались продукты горения и воздух не поддерживал дыхание, члены артели входили сами, выносили пострадавших на свежую струю и здесь передавали ожидавшим их людям без аппаратов. Были однако глубоко прискорбные и трогательные случаи гибели спасавших, так один отец, услышав о взрыве, бросился разыскивать своего сына, спустившегося на работу в шахту, сына он нашел хотя и раненым, но живым, но сам погиб в шахте; другой, спасши несколько человек, сам так сильно угорел, что не мог уже быть приведен в чувства. Что касается других, то в общем нужно сказать, что люди, самоотверженно спустившиеся спасать других, совершенно забывали о себе и число угоревших, но затем приведенных в чувства, настолько велико, что точно установить его невозможно; при этом нужно сказать, что как только они приходили в сознание, так снова спускались в шахту на помощь другим. Между прочим, инженер Левицкий и штейгер Иванов, успевшие с помощью рабочих и в особенности запальщика от конторы Федотова, потушить начавшийся пожар около динамитного погреба и тем, может быть, предотвратившие новую страшную опасность для шахты — взрыв динамита, оба были выданы из шахты без сознания; Левицкий, приведенный вскоре в чувства, снова спустился в шахту, а Иванов был отправлен в больницу. Вскоре прибыли спасательные артели с Берестово-Богодуховского, Екатериновского и Франко-Русского обществ.
Чтобы проветрить забои, из которых вследствие порчи вентилирующих устройств не выходили продукты горения, были установлены в надлежащих выработках дощатые или парусиновые перемычки. При посредстве последних вскоре явилась возможность осмотреть все работы в шахте, как в верхних подэтажах, так и в уклонах, и подать помощь всем нуждавшимся в ней. В забое основного откаточного штрека артелью Франко-Русского общества был обнаружен второй пожар. При нарушенной вентиляции и обильном выделении газа пожар этот представлял значительную опасность, так как можно было ждать взрыва и приходилось прекратить обследование верхних восточных работ.
Дым стелился по верху штрека, поднимался по незашитым печам в вентиляционный просек и частью возвращался обратно в штрек, а частью выходил через ходовую печь в верхние работы.
Под дымом до половины высоты штрека можно было еще двигаться без респираторов, но по направлению к забою слой дыма все опускался, и к месту пожара можно было подойти только в аппаратах.
Оказалось, что порода здесь сильно обрушилась, крепь выбита, температура высокая, вследствие горения обвалов угля, частью приваленных породой. Против последней не сбитой печи тлела временная крепь-стойка с обаполом. Пришлось приступить к тушению огня ведрами. Воду черпали из ближайшей помойницы, но скоро она иссякла. Ведра подавала артель Пастуховского рудника без аппаратов, а далее в дыму передавали члены спасательной артели в респираторах; огонь заливали попеременно инженеры Лачинов и Федорович, работали энергично, так как количество рудничного газа заметно возрастало и возможен был второй взрыв. Видимый огонь удалось потушить довольно быстро, но окружающий уголь в целике и порода были сильно нагреты, так что обжигало руку, а потому не было уверенности, что пожар окончательно прекращен. Для этого нужно было или разбирать породу и заливать большим количеством воды или прекратить вентиляцию. Но вода из помойницы была вся вычерпана, со ствола воды долго не доставляли, поэтому решено было поставить в просеке и в коренном штреке изоляционные перемычки, оставив в последней лишь отверстие для прохода. Желая еще раз убедиться, нет ли видимого огня инженеры Лачинов и Федорович в аппаратах дошли до места пожара; огня не обнаружили и замерили газ; вблизи глухой печи было около 2,5 %. Решено было окончательно заделать перемычки, так как предстояло осмотреть все работы выше коренного штрека, омывавшиеся струей воздуха, проходящей через место пожара.
В забое остались не выданными несколько трупов, так как через накалившуюся в завалах породу и опрокинутый вагон перетаскивать их было невозможно. Трупы здесь носили явные признаки ожогов, живых людей здесь не было, в верхних же работах присутствие их было возможно.
Утром 19 июня были выведены из работ 7-го бремсберга одиннадцать человек оставшихся живыми. О своем спасении они рассказывали следующее: почувствовав запах гари они решили, что где-то в шахте произошел взрыв. Их попытка выйти из работ оказалась неудачной, так как воздух по мере движения их в нижние работы становился все хуже и удушливее. Тогда машинист электрической лебедки С. Переяславцев, обслуживавшей бремсберг № 7, предложил им вернуться и переждать в верхних работах, в которые попадала через старый граничный штрек из работ центральной шахты Новороссийского общества небольшая, чуть заметная струя свежего воздуха. Одиннадцать человек согласились с его доводами, а шесть пошли дальше и больше не вернулись. Эти же 12 человек, считая и машиниста, придя в верхние работы, загородили при помощи своих одежд штрек, по которому поступал к ним воздух из нижних работ, и так как струя воздуха, идущая по этому штреку, была вообще очень слаба, то даже такая перемычка оказалась достаточною, чтобы задержать ее, и они не имели возможность пробыть там до следующего утра. Часов в 8 утра они вышли и благополучно спустились по бремсбергу № 3 восточному, но по дороге один из них ослабел, упал и был подобран уже мертвым.
Были и другие случаи спасения благодаря находчивости отдельных лиц; так например 6 человек, работавших в лаве х, спаслись благодаря коногону. Этот последний собирался везти партию нагруженных вагончиков к бремсбергу № 1-ый, но вдруг был сброшен с вагончика, на котором он сидел, на почву волной горячего удушливого воздуха, шедшего с востока; лошадь его упала, лампа погасла. Поднявшись он крикнул рабочим, чтобы они бежали за ним, и побежал на запад.
Рабочие последовали за ним и по западному бремсбергу № 1 благополучно спустились на основной западный откаточный штрек и пришли к шахте. Лошадь найдена была живою впоследствии спасателями.
Рабочие, работавшие выше, в лаве у, бросились искать спасения на бремсберге № 1, но так как по этому бремсбергу именно направлялась ближайшим путем к вентилятору струя испорченного воздуха, то все они, по мере того как выходили из штрека на бремсберг, падали друг на друга, лишались чувств и умирали.
Рабочие, ремонтировавшие верхний вентиляционный восточный штрек в числе 7 человек, не слышали ни гула от взрыва, ни ощутили воздушного толчка, только почувствовали слабый запах гари. Старший рабочий заподозрив, что в шахте произошло что-то неладное, приказал всем идти за собой. Подведя их к вентиляционной шахте, он перевел их в западное поле, в струю свежего воздуха и здесь они ждали около часу, в полном неведении того, что произошло. Они хотели даже идти продолжать свою работу, но он не позволил им и по западным штрекам вывел их из шахты.
Вообще, по видимому, в верхних работах, в особенности в дальних участках, продукты горения распространялись довольно медленно (конечно, сравнительно), почти все трупы найдены обращенными головами к бремсбергам; видно, что люди не были застигнуты смертью моментально, но пытались спастись, искали выхода, боролись с медленно подступающей смертью. Это и понятно: вследствие разрушения вентиляционных дверей главная струя испорченного воздуха направилась кратчайшим путем к вентилятору по 1-му бремсбергу, все плитовые на этом бремсберге погибли моментально. Для дальнейших же работ осталась сравнительно очень слабая струя, заполнение выработок продуктами горения происходило очень медленно, и люди гибли не моментально, но после отчаянной борьбы со смертью. Желая выбраться на свежую струю они бежали на бремсберг, между тем как продукты взрыва несло именно по бремсбергам и останься они на местах, может быть часть их не погибла бы.
21-го утром, приготовив все необходимое на случай обнаружения пожара, артель спасательной станции с Инженерами Лачиновым, Соколовым и Федоровичем, вскрыла изоляционные перемычки сначала в просеке со стороны выходящей струи, а затем и в коренном восточном штреке. В том случае, если огонь еще сохранился, впускание свежей струи воздуха представляло опасность, поэтому вей рабочие и часть спасательной команды были удалены на 2 восточный бремсберг. Открывать же перемычки пошли 2 рабочих спасательной команды Букрйев и Назаров; они в респираторах вскрыли верхнюю двойную перемычку, нижнюю перемычку разломали Инженеры Лачинов и Федорович, затем все четверо ушли ко 2-му бремсбергу, где обождали минуть 15; вспышки не произошло; это указывало, что огонь потушен.
Первоначальный осмотр всех работ шахте был сделан членами спасательных артелей. Удостоверившись в возможности проникновения в какие-либо выработки людям без респираторов, они направляли туда спасателей и с их помощью выдавали пострадавших на поверхность. Некоторые выработки посещались ими по несколько раз. Кроме дела спасания и выдачи трупов, они производили работы по установке вентиляционных устройств. Таким образом после обследования работ уклонов 1-го и 2-го и коренной продольной, ими были подробно осмотрены последовательно все верхние работы. 19 июня вечером, после этих осмотров, явилась уверенность, что живых людей в шахте больше не остается, тем не менее 24 июня особой комиссией все работы шахты были еще раз тщательно обследованы.
Из числа спасшихся многие, в особенности из рабочих западного крыла, слышали один только удар, другие — два, очень быстро следовавшие друг за другом, некоторые не различали отдельных ударов, а слышали как бы отдаленные раскаты грома; большинство же свидетелей взрыва, оставшихся в живых с восточной стороны шахты, слышали только свист и шипение, отдельных же ударов не слыхали. Пламя видели тоже не все, но те, которые видели, говорили, что оно красного цвета или имело вид снопа искр.
Нет сомнения, что если бы спасательные артели подоспели раньше или если бы местная спасательная команда была лучше организована, то спасательные работы были бы еще успешнее.
Кроме людей, в шахте погибло 39 лошадей; 24 лошади погибло на работах, 15 же в конюшне. Лошади в конюшне задохнулись после того, как туда искусственно была направлена струя испорченного воздуха от пожара динамитного погреба. Три лошади из бывших в конюшне найдены живыми; возможно, что они попали в конюшню уже после взрыва.
За время с 18 по 20 июня было выдано из шахты 219 трупов и 53 человека отправлено в больницу. Из них 19 июня скончалось 4.
С 20-го числа приступили к разборке завалов и извлечении из под них трупов в тех местах, где значились по спискам рабочие, или где слышался трупный запах. Таковых было извлечено с 20 по 23 июня 44 человека, в больнице скончалось за это время еще 2 человека; и наконец последний труп был найден 24 июня в лаве z, при осмотре всех работ шахты № 4-bis комиссией, с целью убедиться, что больше живых людей в шахте не осталось. Таким образом полное число погибших выражается числом 270 человек; вероятно эта цифра будет окончательной, так как положение остающихся в больнице не внушает опасения Из погибших 270 человек рабочих, согласно показаниям врача Рыковской больницы:
- умерло от ушибов — 8 человек
- ожогов — 90
- отравление окисью углерода — 172
В больницу было доставлено рабочих — 53
- из коих тотчас умерло — 4
- по истечении 2 дней умерло — 2
- совершенно оправились — 34
- находятся на излечении на пути к выздоровлению - 13
- независимо этих лиц, лечились еще амбулаторно как легко пострадавшие — 20.
Весь больничный персонал как местный, так и соседних больниц, съехавшись в большом количестве, работал насколько хватало сил. Выдача из шахты живых людей и трупов началась немедленно после взрыва и производилась все время до 4 часов утра в ночь на 19 июня.
Действия чинов горного надзора немедленно после взрыва заключались в следующем: местный Окружной Инженер, и его помощник находились в момент взрыва на руднике. Окружный Инженер прибыл на шахту вместе с управляющим рудником Инженером Лашкиным через 5-10 минут после взрыва и находился при шахте все время до 6 час. утра. Помощник Окружного Инженера прибыл на шахту минут через 20, предварительно сообщив по телефону о взрыве газа полиции, спасательной станции в Макеевку и соседним рудникам. Когда первые свидетели взрыва выехали из шахты и факт его происшествия стал вне сомнения, Окружный Инженер запросил по телефону о состоянии главного вентилятора на шахте № 3-bis и получил ответ, что он все время действовал беспрерывно и что происшедшего взрыва машинист, при нем состоящий, не заметил.
Затем Окружный Инженер отдал по телефону распоряжение, чтобы подъемная машина шахты № 3 (запасного выхода) была на парах, и чтобы следили не будет ли подано сигнала из шахты. Сделано было это распоряжение в виду возможности спасения кого-либо из остающихся в шахте людей через запасный выход.
В виду важности этого обстоятельства Окружный Инженер распорядился кроме сообщения по телефону, послать штейгера Винча проверить, исполнено ли это распоряжение и получил от него по возвращении утвердительный ответ; впоследствии выяснилось, что никто через запасный выход не спасался.
Все время Окружный Инженер и его Помощник занимались отдачей разных распоряжений и по телефону и на словах. Принять эту обязанность на себя им пришлось потому, что, в виду совершенной растерянности рудничной администрации, ему и его помощнику пришлось взять на себя многие распорядительный действия, необходимые для локализации последствий катастрофы. Приходилось заботиться и о своевременной доставке разных потребных для подания первоначальной помощи средств, тем более, что были случаи, что полиция задерживала лиц, пытающихся украсть попавшие к ним в руки материалы. Пока не установилась правильная организация спасения людей, многие рабочие спускались толпами в шахту, но не имея спасательных аппаратов и не будучи в состоянии проникнуть в опасный места только толпились на квершлагах и продольных, увеличивая беспорядок. Во всяком случай было рискованно пускать без проверки людей, из которых многие были и с чужих рудников. В устранение сего Окружной Инженер принял на себя наблюдение за тем, чтобы стволовые не пускали на клети лишних людей. Когда же было замечено, что, в виду суеты, и лампового двора стали попадать плохо заправленные лампы, а это могло послужить причиной нового взрыва, то помощник окружного инженера занялся осмотром лампочек у спускающихся людей.
В 8 часов утра 19 июня Окружной Инженер Кальмиусского округа спустился в шахту и подробно осмотрел места, где произошел взрыв. Затем на другой день произведен вторично осмотр рудника Комиссией, назначенной Начальником Юго-Восточного Горного Управления под Председательством его Помощника, в составе Окружных Инженеров и одного помощника Окружного Инженера; и наконец в третий раз работы были осмотрены 24 июня Комиссией из 2-х Окружных Инженеров, одного Помощника Окружного Инженера, Инженера-заведующего шахтой и 3-х штейгеров, которая произвела подробный осмотр подземных работ на предмет выяснения возможности нахождения рабочих, которые могли бы остаться в живых в выработках; при этом оказалось, что рабочих, которые могли бы остаться в живых или в бессознательном состоянии, или раненых, не обнаружено; в забое же лавы 3-го восточного штрека с 3 уклона (лавы z) был найден труп рабочего, который и был выдан на поверхность в 6 часов вечера 24 июня.
В работах до взрыва состояло 388 человек рабочих, спустившихся в ночную смену и несколько человек, оставшихся от дневной, а всего 406 человек. Завалы, произведенные взрывом, в настоящее время очищаются, крепление и вентиляция ремонтируются и до окончания ремонта не будет приступлено к работам, а в западном поле шахты, где взрыва не было, производятся добывные работы.
